Мне было 15 лет, когда я впервые «узнал» женщину. А все началось, когда к нам летом приехала мамина дальняя родственница, красивая тридцатилетняя женщина. Вечером отметили ее приезд, как принято с бутылкой водки, и спать ее уложили в мою комнату...

Руки тянулись к этому «сокровищу» как к магниту. Я осторожно положил руку на грудь. Сердце мое готово было выскочить из груди. Я замер, не проснется ли она. Нет, дыхание ровное, не разбудил и решил исследовать дальше. С пуговицами на кофточке справился легко. Лифчик на Вере, к моему удовольствию, оказался застежками спереди, и большого труда расстегнуть его не стоило, а я думал застежки бывают только сзади. Большая горячая грудь вырвалась наружу, как бы говоря: возьми меня в руки. Что я и сделал. Кровь прилила к голове, ощущение было необычное, сладострастное. Ее дыхание замерло, замер и я. Но она не проснулась, это я тогда так думал. А на самом деле она давно уже не спала и боялась спугнуть меня. Мои руки гладили эту большую грудь, большие соски необычно выпирали, и все было такое упругое и горячее. Мне, конечно, приходилось щупать своих одноклассниц, но тут было что-то другое. Мой член давно уже рвался из трусов наружу и еще немного я кончу. Очень хотелось прижаться губами к этим соскам, но на это я решиться не смог, точно тогда разбужу ее. Руки мои скользнули вниз по ее телу, там была юбка. Я самоуверенно подумал, что и с ней я справлюсь как с кофточкой. Но не тут-то было. С трудом отстегнул крючки сбоку юбки и протиснул туда руку. Нащупал трусики и в это время Вера начала ворочаться, видимо тоже не выдержала такой «пытки». Я быстро убрал руку.
Кровать, на которой она лежала, была старая и скрипучая. Мать моя видимо прислушивалась к тому, что происходило за стенкой, и слышала периодические скрипы моего дивана и кровати, она вообще меня контролировала, как бы я не связался с женщинами раньше срока. А я их и сам стеснялся больше, чем надо. Слышу, мать подошла к моей двери, и спрашивает:
- Ты чего не спишь, у тебя все в порядке?
- Да все нормально, - отвечаю.
Пришлось прекратить. Чтобы Вера утром не заметила мои ночные «исследования» я, с большим сожалением, аккуратно застегнул все пуговички и крючки и лег спать.
Утром мне казалось, что все знают про мои ночные приключения, но все вели себя так, как будто ночью ничего не было, и я успокоился. Весь день я был под впечатлением прошедшей ночи и с нетерпением ждал продолжения.
Мать на выходные уехала к бабушке, а я остался дома, так как Вера завтра должна уехать домой, в далекий Мурманск. Весь день она провела на пляже, словно хотела запастись солнцем на год вперед. Вечером Вера пришла домой вся красная и обгорелая от солнца. Мы пообедали и сели смотреть телевизор. Я стал замечать на себе ее взгляды, какие-то необычно ласковые. Это было для меня необычно, мать обычно лаской меня не баловала. Ей было всегда некогда. Отца у нас
не было, и мать разрывалась на двух работах, чтобы содержать нас с сестрой.
Вечером я лег спать. Через некоторое время в комнату зашла Вера, и начала раздеваться. Мне казалось она ляжет в другой комнате, т.к. матери не было дома, и комната была пустой, но у Веры, очевидно, были другие планы. Я притворился, что уже сплю, а сам сквозь опущенные ресницы наблюдал, как она раздевается. А посмотреть было на что.
Вера раздевалась медленно, я бы сказал красиво. Она сняла с себя все. Солнце поработало на славу. Тело было красное и только две белые полоски, одна вверху другая внизу выделяли самые прекрасные части этой женщины. Вера, конечно, видела, что я не сплю, и демонстративно не торопясь, легла в кровать и укрылась не одеялом, а простыней, грудь осталась не прикрытой, в комнате было жарко. Мое тело горело так, словно это я обгорел на солнце, а не Вера.
Я лежал и ждал, когда она заснет. Но, похоже, она тоже чего-то ждала, или солнечные ожоги не давали ей уснуть. В комнате стоял полумрак, и я не отводил свой взгляд от груди, соблазнительно возвышавшейся над простынями. Вдруг я почувствовал прикосновение ее руки к своей, кровати наши были на расстоянии вытянутой руки, видимо ей надоело ждать, и она взяла инициативу в свои руки. Я инстинктивно сжал ее руку, и она потянула меня к себе. Перебраться к ней было делом секунды, и когда я сел на край ее кровати, она прижала меня к себе, и я ощутил ее грудь в полной мере. Лицо мое утонуло в этом чуде, даже дыхание перехватило. Губами нашел соски и впился в них, наверное, как младенец, который дорвался до маминой груди. Пока я ласкал эту прелесть я и не заметил, что простыни между нами уже нет, и я лежу на голой женщине. Осталось только снять с себя трусы, но тут на помощь мне пришли Верины руки. И когда я голый впервые в жизни очутился на обнаженной роскошной женщине, то от нахлынувших ощущений чуть не потерял сознание. Мой член не дождался развязки и кончил прямо на Веру. Я не знал, куда деться от стыда, но она улыбнулась, вытерла себя простынею и взяла его в руки, и очень быстро он был снова в полной боевой готовности. Тело ее было очень горячее, видимо она все-таки обгорела на солнце. Вера раздвинула свои ножки, и мой член оказался около заветной дырочки, пока я размышлял что делать, она руками обхватила мои ягодицы и прижала к себе, так я оказался внутри ее. Ощущение передать невозможно, словно все мои нервные окончания сконцентрировались на кончике моего члена. Мне даже показалось, что на мгновение я потерял сознание. Надо отдать должное Верочке, она ласково и тактично «вела» этот танец любви. Ночь пролетела как одно мгновение.
Утром я пошел провожать ее на поезд. Не знаю, что думали окружающие об этой необычной паре, но я шел гордый и счастливый со своей первой женщиной, да и Вера не очень-то обращала на всех внимание. Посадив ее на поезд, я пошел домой. Состояние было такое, словно потерял частичку себя. И долго я еще не мог успокоиться.
Ровно через год Вера снова приехала к нам, но уже со своими дочурками пять и семь лет. Со мной она держалась, как будто между нами ничего не было. В моей комнате положили спать ее дочек. Младшая сразу заснула, а со старшей мы долго болтали. Когда я ей предложил перебраться ко мне, она сказала, что мама не разрешила ей спать со мной, хотя ничего плохого я с ней не собирался делать.
Больше Вера к нам не приезжала. Прошло много лет, но таких ощущений как с ней я больше ни с кем не получал.